11 а электив

 Написать сочинение по тексту.

Экология культуры (А. Вознесенский)

«Почему бы не издать полное собрание трудов Шкловского? Сам он – живой музей…» - я не успел ответить на это письмо из Ташкента.

Шкловский лежал на чёрно-красном постаменте, как золотое яйцо улетевшей Мысли. 

 

Горло свело от горя. Прощавшиеся вглядывались в помолодевшее лицо и белый пушок, приставший к тонким губам, - но это были уже случайные черты. Пытавшиеся поцеловать его становились на цыпочки, но не могли дотянуться до лба, вознесённого слишком высоко на ритуальном подиуме.

Многие пришли проводить его. Уход его, великого мыслителя, могучего читателя, подвижника духа под стать веку, совпал со сборами в дорогу нашего столетия, вступавшего в пору своего декабря. 15 лет, оставшиеся до финального свистка века, самого мощного по достижениям и чудовищности, заставляют взглянуть на события серьёзнее.

Провожали последнего из исчезающего вида «мамонтов культуры»» - какими были и Эйзенштейн, и Тынянов.

Тревога за уходящую культуру – главная нота писем, пришедших после опубликований «Прорабов духа». Странное дело… Месяцы прошли, успела выйти книга под тем же названием, но почта продолжает идти. Редакция газеты попросила меня высказаться по этому поводу.

Радостно, что идея подвижников духа, обеспокоенность культурой взволновала столько сердец. Пишут на редакцию, на Союз писателей, домой, называют имена своих бессребреников, «прорабов духа» и «прорабов нюха», указывают аварийные точки и пути исправления – значит, это совпало с их собственными мыслями, с активным началом в них, значит, они разделяют мысль о заповедности культуры, о том, что культура в опасности.

В опасности не только внешняя среда, вековые леса и реки – экологическое угасание внутренней духовной среды куда опаснее, чем внешней. При крахе первой погибнет вторая.

Мы измеряем счётчиком Гейгера степень радиации, определяем загрязнение среды и обмеление озёр, но чем измерить духовное обмеление, когда о Калигуле или Моцарте узнают лишь из видеокассет при почти поголовном непрочтении целиком «Войны и мира»?

Синие и белые ласточки писем, стремительные защитницы среды, обеспокоены оскудением культуры, в них страсть, тоска по истинным ценностям, за каждой строкой стоит судьба, из этих сотен пришедших писем складывается особый новый характер – «фанат культуры», некий транзистор идеи, проводник духа. Это некий «меценат снизу», личность бескорыстная и героичная, порой неудобная для окружающих.