11 А электив

На­пи­ши­те со­чи­не­ние по про­чи­тан­но­му тек­сту.

Сфор­му­ли­руй­те и про­ком­мен­ти­руй­те одну из про­блем, по­став­лен­ных ав­то­ром тек­ста (из­бе­гай­те чрез­мер­но­го ци­ти­ро­ва­ния).

Сфор­му­ли­руй­те по­зи­цию ав­то­ра (рас­сказ­чи­ка). На­пи­ши­те, со­глас­ны или не со­глас­ны Вы с точ­кой зре­ния ав­то­ра про­чи­тан­но­го тек­ста. Объ­яс­ни­те по­че­му. Свой ответ ар­гу­мен­ти­руй­те, опи­ра­ясь в первую оче­редь на чи­та­тель­ский опыт, а также на зна­ния и жиз­нен­ные на­блю­де­ния (учи­ты­ва­ют­ся пер­вые два ар­гу­мен­та).

Объём со­чи­не­ния — не менее 150 слов.

Сдать в пятницу (16 декабря)

(1)В первую оче­редь Пе­ла­гея схо­ди­ла в тёмную, без света, бо­ко­вуш­ку, вы­нес­ла не­боль­шую рамку с фо­то­гра­фи­я­ми. (2)Она дро­жа­щи­ми паль­ца­ми по­тро­га­ла стек­ло в том месте, где была встав­ле­на кро­шеч­ная фо­то­кар­точ­ка с угол­ком для пе­ча­ти. (3)На сним­ке про­смат­ри­ва­лись одни толь­ко глаза да ещё сол­дат­ская пи­лот­ка, косо си­дев­шая на стри­же­ной го­ло­ве. (4)Вот-вот ис­та­ют с этого ку­соч­ка бу­ма­ги по­след­ние че­ло­ве­че­ские черты, подёрнут­ся жёлтым налётом не­бы­тия. (5)И даже па­мять, быть может, всё труд­нее, всё не­вер­нее вос­кре­ша­ет далёкие, го­да­ми за­стлан­ные черты. (6)И вер­ным остаётся толь­ко ма­те­рин­ское серд­це.

(7)Хо­зяй­ка взяла со стола рамку, опять от­нес­ла её в тёмную бо­ко­вуш­ку и, во­ро­тясь, поды­то­жи­ла:

— Чет­ве­ро легло из на­ше­го дома. (8)А по де­рев­не так и не счесть. (9)Ез­ди­ла я года два назад по­ис­кать па­пи­ну мо­гил­ку. (10)Со­об­ща­ли, будто под Ве­ли­ки­ми Лу­ка­ми он. (11)Ну, по­еха­ла. (12)В во­ен­ко­ма­те даже район ука­за­ли.

(13)И верно, стоят там па­мят­ни­ки. (14)Дак под ко­то­рым наш-то? (15)Веч­ная слава, а кому — не на­пи­са­но. (16)А может, и не под ко­то­рым. (17)А Лёша наш до сего дня без по­хо­рон­ной... (18)Одна мама всё на­де­ет­ся...

(19) Тут по­да­ла голос ста­ру­ха, тро­нув дядю Сашу за руку, по­про­си­ла:

— Сыг­рай, милый, сыг­рай.

(20) И, глядя вниз, на свои паль­цы, что уже ле­жа­ли на кла­па­нах, вы­ждав паузу, он объ­явил, раз­де­ляя слова:

— Шопен, со­на­та... номер... два...

(21) Пе­ла­гея, для ко­то­рой слова «со­на­та», «Шопен» озна­ча­ли про­сто му­зы­ку, а зна­чит и ве­се­лье, при пер­вых зву­ках вздрог­ну­ла, как от удара. (22)Она с рас­те­рян­ной улыб­кой по­ко­си­лась на ста­ру­ху, но та лишь при­кры­ла глаза и по­удоб­нее по­ло­жи­ла одна на дру­гую сухие руки.

(23)3вуки стра­да­ния тяжко би­лись, сто­на­ли в тес­ной гор­ни­це, уда­ря­лись о стены, об окон­ные, ис­пу­ган­но по­дра­ги­ва­ю­щие стёкла. (24)Когда была про­иг­ра­на ба­со­вая пар­тия, вски­ну­лись, сверк­нув, сразу три кор­не­та, на­пол­нив ком­на­ту не­утеш­ным взры­дом. (25)Ста­ру­ха, держа боль­шие тёмные руки на ко­ле­нях, си­де­ла не­по­движ­но и прямо. (26)Она слы­ша­ла всё и те­перь, уйдя, от­ре­шив­шись от дру­гих и от самой себя, затаённо и бла­гост­но вби­ра­ла эту скорбь и эту пе­чаль ра­не­ной души не­из­вест­но­го ей Шо­пе­на таким же из­ра­нен­ным серд­цем ма­те­ри.

(27) И дядя Саша вспом­нил, что имен­но об этой ве­ли­кой со­на­те кто- то, тоже ве­ли­кий, ска­зал, что скорбь в ней не по од­но­му толь­ко пав­ше­му герою.

(28) Боль та­ко­ва, будто пали воины все до еди­но­го и оста­лись лишь дети, жен­щи­ны и свя­щен­но­слу­жи­те­ли, го­рест­но скло­нив­шие го­ло­вы перед не­ис­чис­ли­мы­ми жерт­ва­ми...

(29) И как про­ли­ва­ет­ся по­след­ний дождь при умы­том солн­це уже без туч и тяжёлых рас­ка­тов грома, так и дядя Саша повёл потом ме­ло­дию на своём кор­не­те в тихом со­пут­ствии одних толь­ко те­но­ров: без ли­тавр, басов и ба­ра­ба­нов. (З0)Это было то вы­со­кое се­реб­ря­ное соло, что, успо­ка­и­вая, зву­ча­ло и нежно, и тре­пет­но, и вы­пла­кан­но, и про­свет­лен­но. (31)Пе­чаль как бы ис­та­и­ва­ла, ис­ся­ка­ла, и, когда она ис­тон­чи­лась со­всем, за­вер­шив­шись как бы лёгким вздо­хом и об­ра­тись в ти­ши­ну, дядя Саша отнял от губ мунд­штук.

(32)Ста­ру­ха на­ко­нец вста­ла и по­ко­вы­ля­ла одна, шар­кая под­ши­ты­ми ва­лен­ка­ми.

— (ЗЗ)Ну вот и ладно... — про­го­во­ри­ла она. — (34)Хо­ро­шо сыг­ра­ли... (35) Вот и про­во­ди­ли наших... (36)Спа­си­бо.

...(37)Му­зы­кан­ты шли к боль­ша­ку не­про­гляд­ным ноч­ным без­до­ро­жьем. (38)Всё так же сы­пал­ся и вы­зва­ни­вал на тру­бах хо­лод­ный не­ви­ди­мый дождь, всё так же вязли и разъ­ез­жа­лись мок­рые баш­ма­ки. (39) Шли молча, со­сре­до­то­чен­но, пе­ре­бра­сы­ва­ясь ред­ки­ми сло­ва­ми, и стар­шой слы­шал близ­ко, сразу же за собой, тяжёлое, упря­мое ды­ха­ние строя. (40)Как тогда, в сорок тре­тьем...

(По Е. Но­со­ву)

Ев­ге­ний Ива­но­вич Носов (1925—2002 гг.) — рус­ский пи­са­тель, участ­ник Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной войны.